Метамодернистская психология в аддиктологии или взгляд на проблему зависимого поведения в условиях «Новой реальности»

УДК:615.851:616.89-008.441.13:159.9.019

МЕТАМОДЕРНИСТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В АДДИКТОЛОГИИ ИЛИ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ В УСЛОВИЯХ «НОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ»

Златковский Вячеслав Викторович

кандидат психологических наук, доцент кафедры глубинной психологии и психотерапии Таврической академии Крымского федерального университета

Аннотация: в статье рассматривается возможность создания эффективных терапевтических моделей работы с аддиктами, с учётом изменений мировоззрения людей, живущих в эпоху метамодернизма. С опорой на методологию метамодернистской психологии и метамодернистской психотерапии, показана возможность создания психотерапевтических условий, исключающих возможность создания вокруг проблемы аддикций различных контекстов, размывающих её суть и тем самым мешающих достижению положительного терапевтического эффекта.

Ключевые слова: метамодернизм, метакси-психология, аддикция, новая реальность, психология, постмодернизм.

METAMODERNISM IN PSYCHOLOGY OR A LOOK AT THE PROBLEM OF ADDICTIVE BEHAVIOR IN THE “NEW REALITY”

Zlatkovsky V.V.

Abstract: the article considers the possibility of establishing effective therapeutic models of working with addicts, taking into account changes in the outlook of people living in the era of metamodernism. Based on the methodology of metamodern psychology and metamodern psychotherapy, it shows the possibility of creating a therapeutic environment that prevents the possibility of creating different contexts around the issue of addiction, eroding its essence and thereby hindering the achievement of a positive therapeutic effect.

Key words: metamodernism, metaxy-psychology, addiction, new reality, psychotherapy, postmodernism.

Проблема недостаточной эффективности профилактики и лечения аддикций на фоне огромного количества существующих терапевтических и реабилитационных программ, требует своего переосмысления для выработки более эффективных моделей работы с зависимыми, с учётом изменений мировоззрения людей, живущих в современном оцифрованном мире.

 Как известно, начиная с 1990-х годов развитие культуры вошло в эпоху метамодернизма [1, 2]. В результате модернистский пафос доказательной наркологии и опровергающий его парамедицинский постмодернистский вызов стали вызывать к себе недоверие у всё большего числа аддиктологов и их пациентов.  Разочарование, как в возможностях официальной медицины, так и в парамедицинских лечебных ритуалах, которые ещё недавно успешно «исцеляли» сотни и тысячи «зависимых», начало требовать новых теорий и психотерапевтических подходов, которые бы соответствовали духу времени и современному запросу на аддиктологическую помощь.

Появление новых информационных технологий всегда меняло мир. «Печать позволила Лютеру отстоять свободу веры, тем самым защитила и человеческую волю, создала карту мира из национальных государств, получила помощь в развитии современная наука. Все это технологии, способствующие модерну. Постмодерн создавал технологии для человека, а не для государства. Метамодерн, а сегодня выделяется и такой подход, акцентирует, в числе других, такие принципы, как множественность наших идентичностей, исчезновение расстояний, наложение» [3]. Поэтому, ещё недавно общепринятый тезис о том, что стремление человека к уходу из реальности в виртуальность свидетельствует о том, что он чувствует себя в этой реальности неуютно, и что такое стремление может перерасти в аддикцию – с приходом эпохи «новой реальности» начинает требовать своего пересмотра. Ведь «виртуальное» всё более активно проникает в наш мир, становится его частью, в форме новых вариантов как игровой, так и не игровой деятельности (компьютерные игры, общение в социальных сетях и т.п.). Более того, феномен виртуальности, проникающей в реальность, начинает восприниматься как условие, препятствующее возникновению аддикций [4, 5].

К сожалению, данная тенденция противостояния «виртуального» и «аддиктивного» остаётся незамеченной широким кругом аддиктологов, которые продолжают в виртуальности видеть прежде всего опасность для психического здоровья [6, 7]. Однако, эта тенденция, судя по всему, была замечена распространителями наркотиков. Так, если раньше они конкурировали за потребителя, повышая качество обслуживания (снижая риски уголовного преследования за заказ и приобретение наркотиков, демпинг цен за счёт производства синтетических аналогов натуральных наркотиков; расширение ассортимента наркотиков) то теперь, хотя эти индустриальные методы конкуренции всё ещё сохраняют свою актуальность, торгующие наркотиками интернет-площадки превратились в подобие клубов, заманивающих своих клиентов программами лояльности.

Теперь потребитель наркотиков старается пользоваться теми магазинами, с которыми его связывают «бонусы» за приобретение товара, привилегии в его приобретении, возможность выступить экспертом при оценке качества нового «товара», либо же самому занять «должность» от курьера до «начальника» «отдела сбыта» или «отдела кадров», и так далее.

На такого рода интернет-площадках проводятся акции по собиранию «бонусов» с обменом их на «товар», накоплению скидок, розыгрышам призов и подарков – что действует намного более эффективно, чем прежние методы борьбы за потребителя.

Такой «маркетинг» стал создавать своего рода «параллельные общества», не изменяющие наличествующую реальность, в которой правоохранительные органы, наркологи, социальные работники и педагоги «по старинке» пытаются бороться с наркоманией «исторически сложившимися» и «проверенными временем» способами и методами.

 Наше обращение к проблеме профилактики и коррекции аддикций в условиях «новой реальности» показало острый дефицит исследований данной проблемы. Исключение составляет появление первых в России публикаций крымских аддиктологов по данной тематике в 2016 году, посвящённых возможности развития психологии на основе мировоззрения метамодернизма (т.н. «метакси-психологии») [8], создания на её основе когнитивно-смысловой теории аддикций и опирающейся на неё когнитивно-смысловой антикрейвинговой терапии [9, 10, 11, 12].

Опираясь на выводы данных авторов в отношении специфики психологии и психотерапии, основанных на метамодернистском мировоззрении, мы решили под данным углом рассмотреть проблему аддикции и особенности её преодоления.

В постмодернистском обществе аддиктивность, как и любая другая девиантность, выступает как желанная и востребованная, так как в нём она неизменно приносит дивиденды и гарантирует успех [9]. Не случайно вторая половина ХХ века ознаменовалась масс-медиатизацией образа жизни и эстетики девиантных слоёв населения, в результате чего эта эстетика притягивала к себе внимание широкого круга людей, приносила прибыль и, наконец, тиражируясь, превращалась в моду. Перверсия с притязанием на уникальность немедленно замечалась, и ещё до сих пор по инерции замечается шоу-бизнесом, после чего оперативно интегрируется им в существующий дискурс и легитимизируется.

Став вследствие этих процессов модной и «узаконенной», аддиктивность обретает статус самостоятельного «бренда» и начинает задавать повинность соблюдения соответствующей патологической формы поведения, быстро становясь личным «мифом» для всякого, кто решил проявить соответствующее отклонение от существующих социальных норм. Это «втягивание» в аддиктивную всеобщность лишает личность желанной непохожести, обрести которую теперь ей будет гораздо труднее, чем до этого ускользать от «чуждой» власти нормативного общества.

Так как все девианты комфортно себя ощущают лишь в среде агрессивного к себе отношения, в условиях, когда девиантность и «попсовость» меняются местами слишком быстро, у них пробуждается тяга к рефлексии, ориентирующая на искреннее проживание коротких жизненных дистанций и открывающая доброжелательное отношение к миру. Подобно тому, как искренность становится адекватной категорией для искусства, потерявшего авангардистское удовольствие от эпатажа и утратившего возможность радикальности, так и для девиантов, утративших удовольствие от своего социального протеста, она также становится шагом к уникальности личности. В постмодернистской культуре такие порывы искренности воспринимаются как «выпендрёж» и попытка «строить из себя такого типа честного». Например, искренняя просьба человека, зависимого от наркотиков, сократить вред, наносимый употреблением наркотиков без прекращения их употребления, адресованная врачу-наркологу, постмодернистским сознанием будет «прочитано» искажённо, так как доминирующий в официальной наркологии и усвоенный врачом дискурс заставит его раскрыть «истинный» смысл данного сообщения, как запрос на «получение разрешения употреблять наркотики», или даже как «провокацию». В итоге, пациенту будет отказано в его просьбе и предложено, как всем «нормальным» пациентам, «поиграть» в его индивидуальное лечение согласно утверждённым минздравом стандартам оказания наркологической помощи.

В отличие от такого постмодернистского отношения к аддикции, в метакси-психологии, которая несёт в себе дух метамодернистской «новой искренности», «вспышка» искренности аддикта, утратившего удовольствие от своего социального протеста, рассматривается как возможность вынесения им рефлексии и осмысления на психотерапевтическую «сцену» посредством лирико-исповедального дискурса. При этом метакси-психология не отрицает (равно, как и не утверждает) идею любого психологического или медицинского метанарратива. Она просто предлагает такой подвид психотерапии, который, отрицая данные метанарративы, при этом их не отвергает, тем самым помогая преодолеть постмодернистские кавычки, задающие многослойную глубину прочтения текста и скептическую, подрывную по отношению к стереотипам, банальностям и привычкам людей, постмодернистскую иронию, действующую исключительно в области межкультурной коммуникации.

Учитывая главный лозунг постмодернизма «вся наша жизнь игра!», метакси-психология, будучи обращена к девиации, предлагает от иронии перейти к постиронии – состоянию, в котором границы серьёзности и иронии оказываются размытыми. Использование постиронии позволяет девианту начать говорить о серьёзных вещах (проявить т.н. «новую искренность») таким образом, что он заставляет слушателя сомневаться, идёт ли речь действительно о серьёзных вещах. Аналогичным образом получает возможность строить свой дискурс и психотерапевт. Постирония, как культурный механизм разрыва с постмодернизмом, позволяет им вовлекаться в процесс игры, не забывая, что это игра, и при этом открыто говорить о серьёзных вещах, целью чему служат «колебания» (как основной мотив метамодернизма) – ситуация постоянного колебательного перехода от игры и «прикола» к серьёзности.

Переход от постмодернистской иронии к метамодернистской постиронии разрушает у аддикта мифы, рождённые «брендом» девиации и последующим процессом «втягивания» в аддиктивную всеобщность, а значит, возвращает ему желанную непохожесть, задающую иной смысл проявляемому им отклонению от социальных норм.

Деконструкция девиации, которая также получила распространение в обществе постмодерна, лишила тему аддиктивности единой знаково-смысловой логики. Научные и научно-популярные тексты, посвящённые данной проблеме, стали рассказывать совсем не то, что хотели сказать их авторы. Так как потребитель (читатель) всегда прав, то его интересует не то, что хотел автор сказать своим текстом, а как раз наоборот – то, что он вольно или невольно не сказал, что умолчал, вытеснил, не договорил, не заметил, что составляет иррациональный контекст его рационального, линейного, логоцентристского дискурса. Такого рода «деконструкция» очень быстро проявилась в ревизионизме, который заставил начать переосмыслять традиционные или устоявшиеся теории аддикций и основанные на них виды помощи, тогда как ирония постмодерна заставила увидеть их неестественность и неприменимость к современной реальности. Итогом стал научный релятивизм и терапевтическая эклектика, предлагаемые аддиктам в качестве того или иного нового «бренда», на фоне неверия в возможность формирования у человека устойчивых и универсальных истин, ценностей и смыслов. Со своей стороны, аддикты стали проявлять скептицизм в отношении предлагаемых им видов помощи и моральный релятивизм, достигающий порой уровня «всё дозволено».

Рассекая и дробя девиантность, распыляя её (диссеминируя по Ж. Деррида), то есть, по сути, создавая хаос из порядка, постмодернизм задал возможность произвольных конструкций данного феномена, множественность и бесконечность вариабельности конфигураций. В итоге это привело к полной мешанине в представлениях об отклоняющемся поведении, в котором исчезают любые законы и законосообразность. В свою очередь, активное размножение и максимальное увеличение разнообразия взаимно исключающих гипотез и теорий аддикций, как необходимое условие успешного развития науки (по П. Файерабенду), привело к созданию многих невероятных и сумасшедших теорий, с появлением которых исчезает надежда на возможный прогресс в развитии аддиктологического научного знания.

Для того, чтобы создать психотерапевтические условия, полностью непроницаемые для приёмов постмодернизма – рассеивания, деконструкции и пролиферации, достаточно опереться на постулируемый в метакси-психологии основной приём – перфоманс по Р. Эшельману [8], то есть, абстрагируясь от дуализма в оценках, перейти к целостному отображению аддикции. Тем самым исключается возможность создания вокруг проблемы аддикций различных контекстов, размывающих их суть, а отождествление содержания и формы, слияние обозначения с внутренней сущностью – превращает сложные для понимания вещи в простые, доступные и наглядные.

Эпоха метамодернизма – это новая искренность, романтизм, поиск аутентичности, обращение к архаике, стирание границ между трансцендентным и имманентным, ирреальность, естественность и сверхъестественность, необъяснимость и глубина, отсылающие к изменённому состоянию сознания и расширению собственных границ. Интуитивное восприятие данного состояния культуры позволило нам в своё время разработать аскетично-депривационную модель психосоциальной реабилитации больных, зависимых от психоактивных веществ, и доказать её терапевтическую эффективность [13]. Ведь балансирование между порядком и хаосом, формой и бесформенным, красотой и уродством, возвышенным и приземлённым в работе с зависимыми, создаёт безопасное инновационное психотерапевтическое пространство, позволяющее оглянуться назад и аддиктам, и аддиктологам – чтобы открыть «новое» в том «старом», что известно о зависимости и способах её коррекции, для создания значимого эффективного терапевтического проекта.

Список литературы

1. Vermeulen T, van den Akker R. Notes on metamodernism // AESTHETICS & CULTURE, Vol. 2, 2010. – Режим доступа: URL: http://www. aestheticsandculture.net/index.php/jac/article/view/5677/6306 (дата обращения: 09.01.2017)

2. Vermeulen T, van den Akker R. Notes on 'Notes on Metamodernism' // 'Notes on Metamodernism, on June 3, 2015 – Режим доступа: URL: http://www. metamodernism.com/2015/06/03/misunderstandings-and-clarifications/ (дата обращения: 09.01.2017)

3. Почепцов Г.Г. Покемон как синтез виртуальности и реальности // Научно-культурологический журнал, №10 [313] – 10.09.2016 / http://www.relga .ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=4725&level1=main&level2 =articles

4. Los jugadores de videojuegos consumen menos alcohol, drogas y tabaco, según un estudio europa press – 13.12.2007 / http://www.europapress.es/otr-press/cronicas/noticia-cronica-videojuegos-jugadores-videojuegos-consumen-menos-alcohol-drogas-tabaco-estudio-20071213175113.html

5. Facebook вместо наркотиков. Социальные сети заменили британским подросткам наркотики и алкоголь. / Юнна Коцар, Дмитрий Бевза // Газета.ru – 29.07.2014 / https://www.gazeta.ru/tech/2014/07/29_a_6148613.shtml

6. Короленко Ц. П. Аддиктивное поведение, общая характеристика и закономерности развития // Обзор психиатрии и мед. психологии. – 1991. – № 3. – С. 8-15.

7. Янг, К. С. Диагноз интернет-зависимость Текст. / К. С. Янг // Мир Интернет. - 2000. - № 2. - С. 24-29.

8. Гребенюк А.А. Метамодернизм в психологии или уход от игры в жизнь к ее перформатизму. // WORLD SCIENS: PROBLEMS AND INNOVATION сборник статей YI Международной научно-практической конференции. В 2 ч. Ч.1 – Пенза: МНЦС «Наука и Просвещение». 2016. с. 313-317

9. Гребенюк А.А. Основные положения и базовые понятия когнитивно-смысловой теории аддикций // Ученые записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Педагогика. Психология. № 4 (6) – Симферополь: НИЦ КИПУ, 2016

10. Гребенюк А.А. Носовцов А.Е. Когнитивно-смысловая теории аддикций и ее применение в психотерапии, основанной на культуре метамодерна. // WORLD SCIENS: PROBLEMS AND INNOVATION сборник статей VI Международной научно-практической конференции. В 2 ч. Ч.1 – Пенза: МНЦС «Наука и Просвещение». – 2016. – с. 275-282.

11. Гребенюк А.А., Носовцов А.Е. Теоретико-психологические основы и методика проведения Когнитивно-Смысловой Антикрейвинговой Терапии // Проблемы современной науки и образования. – 2016. – №17 (59). – С. 103-112. – doi:10.20861/2304-2338-2016-59-002

12. Гребенюк, А.А., Носовцов, А.Е., Бровко, К.А. Непсихотические психические расстройства у бывших участников программы ЗПТ и их влияние на мотивацию к прохождению медицинской реабилитации // Проблемы современной науки и образования. – 2016. – №19 (61). – С. 97-103. – doi:10.20861/2304-2338-2016-61-001

13. Златковський В.В. Психосоціальна реабілітація хворих з наркотичною залежністю. – Рукопис. Дисертація на здобуття наукового ступеня кандидата психологічних наук за спеціальністю 19.00.04 – медична психологія. Харківська медична академія післядипломної освіти - Харків, 2014.

© В.В. Златковский, 2017. ¹

___________________________

¹ Златковский В.В. Метамодернистская психология в аддиктологии или взгляд на проблему зависимого поведения в условиях «Новой реальности» // Фундаментальные и прикладные научные исследования: актуальные вопросы, достижения и инновации: сборник статей III Международной научно-практической конференции / Под общ. Ред. Г.Ю. Гуляева – Пенза: «Наука и Просвещение». – 2017. – С. 196-200.