Психологические особенности групп «Новые Умные» и «Аутсайдеры Метамодернистского Мира»

УДК 316.61                                                                          Гребенюк А. А., Златковский В. В.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ГРУПП «НОВЫЕ
УМНЫЕ» И «АУТСАЙДЕРЫ МЕТАМОДЕРНИСТСКОГО МИРА»

Аннотация. В статье предлагается описание психологических особенностей двух больших социальных групп людей: хорошо адаптированных к трансформациям культуры под влиянием глобальных мировых конфликтов и бурного развития сетевых цифровых технологий, и людей с традиционной, воспитанной в постмодернистской культуре, системой мышления и мировосприятия, которые психологически не готовы к происходящим переменам в обществе. Анализируется характер их отношений в современных культурных условиях.
Ключевые слова: метамодернистская психология, метамодернизм, психология группы.

Grebenyuk A. A., Zlatkovsky V. V. 

PSYCHOLOGICAL FEATURES OF «NEW SMART» GROUPS
AND «OUTSIDERS OF THE METAMODERNIST WORLD»

Annotation. The article describes the psychological features of two large social groups: people, who well adapted to the transformations of culture under the influence of global conflicts and the rapid development of network digital technologies, and people with a traditional postmodernist culture system of thinking and perception which are not psychologically prepared for changes in the society. The nature of their relations in contemporary cultural conditions is analyzed.

Keywords: metamodernist psychology, metamodernism, psychology of groups.

Постановка проблемы. Практика последних двух десятилетий наглядно показала, что, несмотря на широкое распространение «компьютерного всеобуча» и «сетевой» культуры», психологические различия между группами инсайдеров («новых умных» [7]) и аутсайдеров сегодняшнего – метамодернистского – мира сохраняются. Причём необходимость повседневного взаимодействия этих групп порождает определённую конфигурацию межгрупповых отношений, которая снижает вероятность конфликтов на почве мировоззренческих различий.

Анализ литературы. Современное общество, войдя к началу XXI века в культурную эпоху метамодернизма, востребовало личность, способную к свободному поиску информации, её творческому осмыслению и самосовершенствованию на её основе [2–4; 7; 9; 11–15; 21–23]. Результатом стало быстрое формирование двух больших социальных групп людей: «новых умных» [7] – хорошо адаптированных к трансформациям культуры под влиянием глобальных конфликтов и бурного развития сетевых цифровых технологий, и «аутсайдеров метамодернистского мира» – людей с традиционной, воспитанной в постмодернистской культуре, системой мышления и мировосприятия, которые психологически не готовы к происходящим переменам в обществе.

Целью данной статьи является описание психологических особенностей сознания представителей групп «новые умные» и «аутсайдеры метамодернистского мира», а также характера их взаимоотношений.

Изложение основного материала.

Материалы и методы исследования. Изучаемые нами группы «новые умные» и «аутсайдеры метамодернистского мира» относятся к категории больших устойчивых социальных групп. Они обладают отличным друг от друга умонастроением, что позволяет говорить об определённом психическом складе её представителей (их установках, мнениях, представлениях, настроениях и т. п.). Обе эти группы по своей сути являются «атипичными группами», то есть обладают характеристиками больших групп постиндустриальной и информационной эпохи, характеризующихся многомерностью [1].

Так как объектом нашего исследования выступают уникальные саморазвивающиеся системы, требующие многомерного анализа [5; 6], в качестве гносеологического инструмента была выбрана «ризоматическая модель изучения психологии большой группы» [1].  В этом случае изучение сознания большой социальной группы включает в себя конструкты разной этиологии, раскрывающие определённый слой группового сознания: набор мифов (о происхождении, статусе, социальных функциях группы, об особых качествах её представителей), идентичность, дискурс, конфликт.

Таким образом, изучение психологических особенностей вышеуказанных социальных групп осуществлялось не с позиций анализа линейных моделей, где один феномен вытекает из другого, а с позиции исследования соединения разных линий развития, которое и создаёт их устойчивость.

В ходе исследования были проанализированы материалы, посвящённые метамодернизму, размещённые на электронных ресурсах с серьёзным содержанием и репутацией: журналах «Metamodern» [17] и «Metamodernism» [19], сайтах «Metamodernа» [18], «Performatism.de» [20] и других, а также в печатных научных работах, посвящённых данной проблематике [5; 7; 14; 15]. Анализировались комментарии к статьям, опубликованным в электронных изданиях, дискуссии в социальных сетях, а также результаты наших наблюдений за проявлениями метамодернистского и неметамодернистского умонастроений в быту. При этом внимание было сосредоточено не на изучении авторской манеры или языка, а на оценках окружающей действительности с позиций «новых умных» и аутсайдеров «метамодернистского мира», которые проявлялись как в явных высказываниях, так и в общих, несформулированных посылках.

Результаты исследования. Как известно, умонастроение информационного общества второй половины ХХ века характеризовалось эмансипацией от модернистских всё объясняющих моделей понимания себя и мира [14; 15; 21–23]. Люди постмодернистской эпохи перестали верить в большие идеологии и осознали относительность любых ценностных и моральных систем, подвергли сомнению нерушимый статус истины, сакральное значение абсолютной власти, линейность развития событий, статус самого государства. Разрушение существующих систем, без предложения взамен чего-то нового, привело к созданию ими толерантного мира, лишённого определённого смысла, пустота которого породила в обществе тревогу и отчаяние. При этом люди обрели изначально равные условия общения, когда учёные степени, правительственные награды и другие социальные регалии перестали иметь тот вес и значение, которые имели в модернистском и постмодернистском мирах.

В толерантном мире значимыми и главными стали мысли и поступки собеседника. Условности ушли на второй план, а важность и ценность приобрели уровень личностного развития человека, его интеллект и интерес, который он представляет для других людей как собеседник. Стали цениться умение дискутировать, способность целостно принимать мир во всём его многообразии, умение чётко выражать свои мысли правильным грамотным языком. При этом авторитет перестал быть величиной постоянной и начал требовать своего постоянного зарабатывания с нуля – за высказанные мысли и поступки, без учёта былых регалий и заслуг.

Жизнь в условиях толерантного мира вызвала у людей две противоположные реакции: адаптивную – связанную с осознанием необходимости освоения новых, толерантных условий жизни, и неадаптивную – обусловленную внутренним отказом от принятия этих условий.

Адаптивная реакция проявилась через любознательность – природный адаптационный механизм, не нуждающийся в смыслах и служащий удовлетворению познавательной потребности человека. Люди, реагирующие таким образом, начать усматривать в толерантном мире ранее небывалые возможности по его устройству – путём отбора того, что является действительно важным, нужным и полезным. Поэтому они обратились к построению продуктивного диалога, ориентирующего на сотрудничество без оглядки на различия. При этом симуляция реальности стала осуществляться ими через возвращение к осколкам старых объяснительных, авторитетных моделей для использования их в качестве материала для реконструкции ранее разрушенных метанарративов, но уже в статусе условных образований.

Психологические особенности «новых умных». Метамодернистское умонастроение, выступившее результатом адаптации к условиям толерантного мира и ставшее визитной карточкой «новых умных», проявилось в искренней заинтересованности, незлой иронии, открытости и вовлечённости в сотрудничество. Оно стало присутствовать во всех областях деятельности человека: в душевном и искреннем общении друг с другом, в истинной заинтересованности в обучении чему-либо, в новых честных научных достижениях. Начало нести в себе понимание издевательств над культурой и людьми в пошлых произведениях искусства, неискренности стереотипных взглядов на прошлое, тревожного «упрощения» молодых умов, оцениваемых сквозь призму знаний, полученных в системе образования 50-тилетней давности. Стало активно побуждать к дораскрытию для себя того, что было полупринято в прошлом, наполовину понято и искренне спародировано.

Метамодернистское мироощущение побудило к повторному исследованию смысла идеалов истинной любви, семьи, любви к ближнему, истинной лояльности, альтруизма, начало призывать вернуться к искусству ради искусства, святости светского религиозного выражения (вне фундаментализма), к отказу от нравственного релятивизма, возрождению мультикультурализма и других благородных систем ценностей, которые были разрушены в 1960–1970-х годах.

Сознавая, что современные технологии заставили мир меняться с небывалой ранее скоростью, когда за одну человеческую жизнь стало появляться несколько поколений людей, которые думают по-разному, мечтают по-разному и порой говорят на малопонятном друг другу языке, «новые умные» поняли, что очень скоро они будут работать по-другому, обучаться по-другому, отдыхать, общаться, любить по-другому – всё будет по-другому, и даже быть живым будет по-другому, одновременно признавая неизвестность того, как это будет.

Разочаровавшись в прежних ценностных ориентирах и при этом чувствуя, что в современном культурном пространстве уже происходит нечто беспрецедентное и ранее невообразимое, они поняли, что для счастья им требуется нечто большее, чем эмоции, внимание, ресурсы, любовь, власть и деньги. Психологические концепции личности, созданные в ХХ веке и ориентированные на отмирающие ценности ушедшей эпохи, стали утрачивать для них своё прежнее значение. Это вызвало необходимость пересмотра своих представлений о собственном «Я» путём обращения к забытому «вечному» и «универсальному», то есть реконструкции «Я» через удовлетворение эстетических, познавательных, религиозных потребностей, возвращающих личности статус центра человеческих поступков и источника актов свободной воли.

Такого рода обращение к красивым, возвышенным контекстам стало для «новых умных» способом обретения веры в то, какими они хотят быть, позволяющим сжиться с этим, решить что-то наперекор себе и проявить в поступке. В результате, эстетическое навязывание веры вместо бесконечной иронии стало культурной доминантой современности, получившей название «перформатизм» [14].

Реконструкция «Я» при помощи духовного контекста определила потребность «новых умных» всему дарить вторую жизнь – будь то чувство любви и верности, или окраска старой мебели в новый цвет; заставила их ощущать свою связь с природой и необходимость бережного отношения к ней, ответственность за сохранение мира. Такие люди испытывают растущий интерес к потреблению здоровой и выращенной ответственным способом пище; любовь к разнообразию мира, другим людям и самой разности. Это возвращение к забытым в прошлом столетии истинно человеческим чувствам выступило одним из самых ярких проявлений метамодернистского умонастроения, описываясь под названиями «прагматичный романтизм, не скованный идеологическими устоями», «новый романтизм» или «постромантизм» [21–23].

Ещё одним проявлением нового, метамодернистского, отношения к жизни стало стремление к преодолению всепоглощающей иронии, получившее название «новая искренность» [9]. Это чувство проявляется в искреннем выражении человеком своего отношения к разным сторонам жизни, честности в изучении своих сильных и слабых сторон, а также выраженном интересе к естественности в целом. «Новая искренность» обнаруживается в естественном проявлении искренней человеческой заботы о духовности, семье, соседях, окружающей среде, стране и других вещах, которые всегда имеют личный экзистенциальный смысл.

Обустраивая толерантный мир путём реконструкции метанарративов из инвариантных и условных смыслов, «новые умные» не чувствуют себя отягощёнными грузом сформированных и исторически обусловленных стереотипов и при этом способны манипулировать любыми пластами информации. Ощущение «неполной реальности мира» порождает у них раскрепощённость социального поведения, относительную лёгкость адаптации к новым условиям, способность к гибкому моделированию социальных ролей, творческому использованию окружающей реальности, манипулированию людьми и информацией. Будучи ориентированы на построение сотрудничающего диалога, они активно строят его в формате «ремикс», когда происходит заимствование уже существующих целостностей и их преобразование в новом «проигрывании» или в формате открытой платформы (open source – «открытый источник») – продуктивной, творческой деятельности, участие в которой открыто для всех желающих.

Социализация «нового умного» индивида происходит в сообществах, идентичность которых может основываться на различных произвольных комбинациях социальных признаков – культурных, идеологических, возрастных, семейных, половых, этнических, конфессиональных и т. п. При этом данный процесс не предполагает усвоение им групповых ценностей или норм поведения, а ориентирован на построение определённого личностного имиджа, который всегда является результатом социального творчества индивида и является прежде всего средством его самовыражения и самопрезентации.

Иметь имидж означает заявить окружающим о своём личном стиле жизни и быть услышанным. Это требует от человека постоянного «самореферирования», основанного на рефлексивном восприятии социального окружения. В результате, чем активнее человек стремится к поддержанию собственного имиджа, тем больше он зависим от интенсивного общения с окружающими. При этом растущая интенсивность и информационная плотность общения заставляют человека всё активнее симулировать свою идентичность, выстраивая свой образ в глазах всё большего числа людей путём дополнения и корректировки своего «Я».

Психологические особенности «аутсайдеров метамодернистского мира». Представители этой группы, будучи не готовыми к открытому, «игровому» диалогу с внешней средой, при столкновении с её разнообразием в виде «виртуальной реальности», испытывают выраженную потребность в строгих, понятных, безапелляционно воспринимаемых «смыслах» и формировании замкнутого культурного пространства, которое воспринимают как «собственное». Они не считают необходимым подвергать сомнению собственные знания и убеждения, гибко моделировать своё поведение и менять ролевые установки, вследствие чего переживают состояние хронического стресса.

В отличие от новых умных, аутсайдеры метамодернистского мира проявляют полную психологическую неготовность к переменам, связанным с активной цифровизацией жизни. Они не только испытывают устойчивое недоверие к мультимедийным технологиям и психологический дискомфорт при использовании новейшей техники, но и неспособность к постоянному генерированию новых знаний, интенсивному участию в коммуникативных процессах, пересмотру устоявшихся представлений. Аутсайдеры предпочитают «закрытое» от новой информации социальное пространство и испытывают чувство комфорта, исключительно опираясь на привычные и знакомые категории целесообразности, полезности, которыми руководствуются в своём поведении.

В отличие от новых умных, аутсайдеры метамодернистского мира формируют свою идентичность в масштабе отдельных, «закрытых» сообществ (обычно этнических или конфессиональных), в которых существует охранительная культурная политика, создающая видимость консолидации общества за счёт паразитирования на иррациональных страхах перед меняющимся миром. Такого рода сообщества пестуют в человеке априорное недоверие к «другим», создают своего рода «апартеидное мышление» и, в конечном счёте, лишь усиливают социокультурный хаос. В этих условиях, не имея возможности освоить окружающую социокультурную реальность, люди транслируют на неё свои собственные представления и ожидания. При этом, испытывая потребность в конкретных ориентирах, позволяющих чётко понимать, кто является «своим», а кто «чужим», они начинают объединяться вокруг лидеров, которые определяют, какие координаты в данный момент времени следует считать правильными.

Их привычным чувством становится переживание того, что с каждым может произойти что угодно и при этом непонятно, что именно. Поэтому, чем более сложным и изменчивым становится окружающий мир, тем они доверчивей становятся по отношению к информации, поступающей «сверху» и тем активнее стремятся к воссозданию наиболее привычных, традиционных форм социальной идентификации.

Желание возвратиться к старым понятным координатам, в которые на самом деле никто уже не верит, ещё больше примитивизирует мышление и усиливает нетерпимость к иному, в результате чего в их среде усиливаются ксенофобские и конспирологические настроения, основанные на идеях империализма, авторитаризма, расизма, сексизма, а также этнонациональных и конфессиональных ценностях. Вследствие этого аутсайдеры метамодернистского мира проявляют повышенную чувствительность к информационному манипулированию, объединяющему людей вокруг образов возвращения к старым, «справедливым» формам мироустройства, «подлинного смысла» и «настоящей правды», превращаясь в социально инертную публику, падкую на впечатления.

Социализация индивида в рамках подобного сообщества предполагает усвоение групповых ценностей или норм поведения, определяющих востребованный в нём образ поведения и уровень потребления. Отношения с теми, кто не разделяет эти ценности и нормы, аутсайдеры метамодернистского мира строят, исходя из принципа постоянной диалектической борьбы, в ходе которой они стремятся полностью разрушить «неверные» представления оппонента и навязать ему свои.

Психологические особенности отношений между новыми умными и аутсайдерами метамодернистского мира. Представители социальных слоёв, отличающиеся низким объёмом культурного капитала, инертным мышлением и нарушенной интеграцией в современное оцифрованное общество, в любых переменах видят угрозу своему существованию.

Именно поэтому они относятся с непониманием и нередко открытой агрессией к имиджевой деятельности новых умных, практикам их самовыражения и творческому отношению к жизни.

Пытаясь контролировать новых умных, они стараются использовать метамодернистский призыв к «тёплому объятию» всех людей, без оглядки на уровень материального достатка, расу, пол и прочие отличия, для превращения его в игру, разрушающую целостные представления о мире и навязывающие мелкие идеалы, тесные объятия корпоративных культур, уход от здоровой интеллектуальной дискуссии и дебатов. Тем самым, используя «близость»  метамодернизма  к  модернизму,  они  «подталкивают»  личность  к  признанию «правильного» мнения большинства в отношении необходимости возрождения авторитарных систем, для чего активно используют приём отказа от признания грехов истории и преступлений исторических фигур путём их «очищения».

Эксплуатируя особенности умонастроения новых умных, аутсайдеры метамодернистского мира навязывают им тип политической культуры, в которой дискурс формируется через обращение к эмоциям и личным убеждениям аудитории, с расчётом через манипулирование эмоциями перекрывать «неудобные» факты (т. н. «постправда») [16]. С этой целью используется приём повторения одной и той же аргументации на фоне упорного игнорирования объективных фактов, противоречащих заданной концепции, либо приём «говори одно, а делай другое».

Отличительной характеристикой построения отношений новых умных с аутсайдерами метамодернистского мира является их внутренняя отстраненность от дискурсов, содержащих лозунги «истинной веры», псевдопатриотизма, «этнической чистоты» и тому подобных. Носители метамодернистского мышления не особенно вдаются в буквальный смысл соответствующих действий и риторики, считая их неинтересными, неважными, не имеющими к их жизни отношения.

Оказавшись в атмосфере «закрытого» сообщества и не имея возможности выйти из него, они проявляют невовлечённость в буквальные смыслы практик охранительной культурной политики, которая, блокируя «неправильные» информационные потоки, пытается возрождать архаичные, «закрытые» кланово-корпоративные формы социализации. В результате, новые умные существуют одновременно внутри и за пределами институциональных или социальных форм проявления мышления, паразитирующего на иррациональных страхах перед меняющимся миром, за пределами буквальных смыслов, которые с этими формами ассоциируются. Благодаря этому они становятся как бы невидимыми, что позволяет им вести интересную, насыщенную, творческую жизнь вне буквальных смыслов, навязываемых им чуждым умонастроением.

Такого рода отношение отличается как от поддержки «закрытых» систем, так и от оказания им сопротивления. Оно складывается в процессе создания новых смыслов без попыток полного принятия, либо, наоборот, полного отторжения существующих культурных форм, отражающих ценности аутсайдеров метамодернистского мира. В результате этого человек создаёт новые пространства свободного действия, которые официальный культурный дискурс «закрытой» системы не в состоянии описать, а значит, и пытаться контролировать.

Для носителей метамодернистского умонастроения характерно проявление иронии, избегающей и циничной насмешки, разоблачающей господствующую ложь. При этом объектом «новой иронии» являются ценности и нормы общества потребления, которые, хотя и вызывают возмущение у современного человека, но тем не менее являются для него важными, имеющими смысл и ценными, вследствие чего он воспринимает борьбу с ними как наивную глупость. В дискурсе это проявляется в форме колебательных переходов от игровой формы к серьёзному обсуждению проблемы; восприятии происходящего одновременно всерьёз и отстранённо-иронично («новая ирония»). Поэтому от «новых умных» можно часто слышать высказывания, затрудняющие установление доли шутки и порождающие удовольствие от её понимания через интеллектуальное усилие, а также позволяющие проявить искренность через двоемыслие.

У «новых умных» можно наблюдать всевозможные тактики получения максимально большего количества времени, свободного от взаимодействия с ритуалами и высказываниями авторитетного дискурса «закрытых» систем и используемого для творчества и самовыражения. Поэтому такие люди стремятся трудиться в условиях «работы без воротничков», стремятся найти себя в инновационных ИТ-компаниях, фрилансерстве, партнёрствах между государственным и частным секторами, в различных формах социальных программ предпринимательства и исследований.

В тех случаях, когда такие люди не могут найти деятельность, которая соответствовала бы их внутренней потребности в самореализации, они живут, проявляя добродушно-наивное принятие внешних требований, обслуживающих ценности общества потребления, правда исключительно на уровне их формы, при почти полной невовлечённости в констатирующие (идеологические) смыслы, которые в эту форму вкладываются. Они не испытывают потребности в социальном состязании с кем бы то ни было и существуют в отношении неполного присутствия («вненаходимости» по М. М. Бахтину [8]) ко всему официальному дискурсивному пространству, в котором и выигрыш, и проигрыш возможны как таковые. При этом у них можно наблюдать «вненаходимость» по отношению к авторитетному символическому пространству в виде псевдоактивности – когда не ясно, к чему именно активно стремится субъект (например, просмотр в ютубе большого количества роликов разной тематической направленности). Приведённые формы невключённости в дискурс «закрытых», нетолерантных систем являются по своей сути скрытыми от внешнего наблюдателя структурными изменениями всей системы отношений в обществе, создающими предпосылки к её качественному преобразованию [10].

Выводы. Наступление культурной эпохи метамодернизма привело к формированию в обществе двух больших социальных групп – носителей метамодернистского умонастроения, ориентирующего на познание толерантного мира (новых умных), и людей, внутренне отторгающих саму возможность жизни в толерантном мире (аутсайдеров метамодернистского мира). Несмотря на различия в своём групповом сознании, эти социальные группы выработали такую форму взаимоотношений, которая позволяет им относительно мирно сосуществовать, создавая при этом неочевидные условия для подрыва мироощущения друг друга.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

1.      Бакшутова Е. В. Классическая психология больших социальных групп в контексте постнеклас- сической рациональности / Е. В. Бакшутова // Научный диалог. – 2013. – № 4 (16). – С. 15–27.

2.      Гребенюк А. А. Метамодернизм в психологии или возвращение из игры в реальную жизнь [Электронный ресурс] / А. А. Гребенюк // METAMODERN. 8 февраля, 2017. – Режим доступа : http://metamodernizm.ru/метамодернизм-в-психологии (дата обращения: 04.06.2018).

3.      Гребенюк А. А. Основы метамодернистской психологии [Электронный ресурс] / А. А. Гребенюк // METAMODERN. 30 ноября, 2017. – Режим доступа : http://metamodernizm.ru/metamodernism- psychology (дата обращения: 04.06.2018).

4.      Гребенюк А. А. Теоретико-методологические основы метамодернистской психологии / А. А. Гре- бенюк // Фундаментальные и прикладные научные исследования: актуальные вопросы, достиже- ния и инновации : сборник статей III Международной научно-практической конференции / под общ. ред. Г. Ю. Гуляева. – Пенза : Наука и Просвещение, 2017. – С. 189–195.

5.      Гусельцева М. С. Проблема изучения психики как междисциплинарного феномена: культурно- аналитический подход / М. С. Гусельцева // Методология и история психологии. – 2009. – Т. 4. – Вып. 1. – С. 166–179.

6.      Клочко В. Е. Эволюция психологического мышления: этапы развития и закономерности услож- нения / В. Е. Клочко // Сибирский психологический журнал. – 2011. – № 40. – С. 136–152.

7.      Москаленко Д. Н. Новая толерантность как  универсальная ценность  общества  метамодерна  / Д. Н. Москаленко // Университетские чтения 2017 : материалы научно-методических чтений ПГУ. – Пятигорск, 2017. – С. 114–119.

8.      Обухова Т. М. Вненаходимость в диалоге культур (по работам М. М. Бахтина) / Т. М. Обухова // Языки. Культуры. Перевод : материалы международного научно-практического форума. – М. : Изд-во Московского университета, 2013. – С. 369–379.

9.      Сюндюков Н. Интервью с Робином ван ден Аккером [Электронный ресурс] / Н. Сюндюков // METAMODERN. 1 марта, 2017. – Режим доступа : http://metamodernizm.ru/robin-van-den-akker (дата обращения: 04.06.2018).

10.  Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение / А. Юрчак ; предисл. А. Беляева ; пер. с англ. – М. : Новое литературное обозрение, 2014. – 604 с.

11.  Abramson S. Five More Basic Principles of Metamodernism [Электронный ресурс] / S. Abramson // HUFFPOST. Updated May 12, 2016. – Режим доступа : https://www.huffingtonpost.com/seth- abramson/five-more-basic-principle_b_7269446.html (дата обращения: 04.06.2018)

12.  Abramson S. Ten Basic Principles of Metamodernism [Электронный ресурс] / S. Abramson // HUFFPOST. Updated Dec. 06, 2017. – Режим доступа : http://www.huffingtonpost.com/seth- abramson/ten-key-principles-in-met_b_7143202.html (дата обращения: 04.06.2018).

13.  Abramson S. What Is Metamodernism? [Электронный ресурс] / S. Abramson // HUFFPOST. Updated Jan. 09, 2017. – Режим доступа : https://www.huffingtonpost.com/entry/what-is-metamodernism_us_ 586e7075e4b0a5e600a788cd (дата обращения: 04.06.2018).

14.  Eshelman R. Performatism, or the End of Postmodernism [Электронный ресурс] / R. Eshelman // An- thropoetics, 2001. – Vol. 6. – № 2. – Режим доступа : http://www.anthropoetics.ucla.edu/ap0602/per- form (дата обращения: 04.06.2018).

15.  Freinacht H. The Listening Society: A Metamodern Guide to Politics, Book One (Metamodern Guides 1)  / H. Freinacht. – Metamoderna ApS, 2017. – 414 р.

16.  Keyes R. The Post-Truth Era: Dishonesty and Deception in Contemporary Life / R. Keyes. – N.Y. : St. Martin’s, 2004. – 325 р.

17.  Metamodern [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://metamodernizm.ru/ (дата обращения: 04.06.2018).

18.  Metamoderna [Электронный ресурс]. – Режим доступа : https://metamoderna.org/ (дата обращения: 04.06.2018).

19.  Metamodernism [Электронный ресурс]. – Режим доступа : https://adbusters.org/article/metamodernism/ (дата обращения: 04.06.2018).

20.  Performatism.de [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://performatism.de/ (дата обраще- ния: 04.06.2018).

21.  Turner L. Metamodernism: A Brief Introduction [Электронный ресурс] / L. Turner // Notes on Meta- modernism. January 12, 2015. – Режим доступа : http://www.metamodernism.com/2015/01/12/meta- modernism-a-brief-introduction (дата обращения: 04.06.2018).

22.  Vermeulen T. Misunderstandings and clarifications. Notes on 'Notes on Metamodernism' [Электрон- ный ресурс] / T. Vermeulen, R. van den Akker // Notes on Metamodernism. June 3, 2015. – Режим доступа : http://www.metamodernism.com/2015/06/03/misunderstandings-and-clarifications (дата об- ращения: 04.06.2018).

23.  Vermeulen T. Notes on metamodernism / T. Vermeulen, R. van den Akker // AESTHETICS & CULTURE, 2010. – Vol. 2. – Режим доступа : http://www.tandfonline.com/doi/abs/10.3402/jac.v2i0. 5677 (дата обращения: 04.06.2018).

© А.А. Гребенюк, В.В. Златковский, 2018. ¹

___________________________

¹ Гребенюк А.А., Златковский В.В. Психологические особенности групп «Новые Умные» и «Аутсайдеры Метамодернистского Мира» / А.А. Гребенюк, В.В. Златковский // Учёные записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Педагогика. Психология. – 2018, №2 (12). – с. 23-30.